29 февраля 2012 года.
Кто же мог знать, что Элли окажется самой натуральной портовой шлюхой? А ведь ему, Оливеру, не раз доводилось "иметь дело" с падшими женщинами, как обычно называли жриц любви церковные лизоблюды. Кто бы мог подумать, что такое юное, нежное создание, столь разительно отличающееся от своих наглых, раскрашенных, болезненных товарок, каждый вечер раздвигает ноги в похотливых объятьях очередного толстосума, разбушевавшегося моряка или трясущегося от страха и вожделения святоши? Как он мог не замечать, что в расспросах о доме или семье, Элли всегда уходила от ответа, а встречались они только ранним утром у маленькой часовни за пределами городских ворот? Теперь-то Оливер понимал, почему Элли избегала встреч в городе, где он остановился на пару недель. Боялась, что в нее будут тыкать пальцами и громко шептаться за спиной, распуская грязные подробности, боялась столкнуться с клиентами, боялась, что он узнает правду. Однако Оливер узнал. Самым что ни на есть житейским способом. Скука и определенного рода нужда привели его к дверям единственного в городе борделя. И хотя с Элли у него не было даже поцелуя, Оливер не намеревался вести монашеский образ жизни... Стоит ли говорить о том, что оказавшись в доме греха и сладострастия и увидев полуголую Элли, самую востребованную из ночных бабочек, его изумлению и негодованию не было предела! "Вот ведь какая двуличная... А я-то! Ну как дурак, как дурак!..", - ругаясь на нее, на себя и на весь белый свет, Оливер заливал гнев и обиду ромом. Но то ли ром был паршивый, то ли трактирщик-негодяй подлил ему нечто совсем отвратительное, боль никуда не уходила. И только торговец специями, что сидел за соседним столом, понимающе хмыкнул про себя: "Влюбился парень".